Пускай вершат над ней обряд – поют за упокой! – О самой царственной скорбят – о юности такой.
Никогда не знала, чем занимаются нормальные люди на уроках. 
Вот чем занимаюсь я...
Литература
Тишина...
В комнате с лазурными стенами.
Тишина...
Никто не может шевелить мозгами.
И каждый, кто попробует сказать хоть слово,
С тем не осознанно начнётся диалог.
Для всех сидевших здесь уже не ново,
Сидеть и слушать Настасии монолог.
И, ежели услышит литератор
Речь двух и более людей,
Проснётся в ней огромный злой оратор,
Поэтому молчать умей.
Сидит на парте, говорит о Головлёвых,
Что каждая строка велика!
Супротив стоя фактов голых,
Ранее стрындя, что это всё чухня.
А за столом сидит её мужчина.
Он мучается адской скукой.
Тихонько прожигая время за машиной,
Чтоб не страдать от этой жуткой муки.
Все ждут звонка,
Не думая о пользе сих уроков.
По времени, уже пора:
Звонок звенит и все бегут, помимо спящих лохов.

Вот чем занимаюсь я...
Литература
Тишина...
В комнате с лазурными стенами.
Тишина...
Никто не может шевелить мозгами.
И каждый, кто попробует сказать хоть слово,
С тем не осознанно начнётся диалог.
Для всех сидевших здесь уже не ново,
Сидеть и слушать Настасии монолог.
И, ежели услышит литератор
Речь двух и более людей,
Проснётся в ней огромный злой оратор,
Поэтому молчать умей.
Сидит на парте, говорит о Головлёвых,
Что каждая строка велика!
Супротив стоя фактов голых,
Ранее стрындя, что это всё чухня.
А за столом сидит её мужчина.
Он мучается адской скукой.
Тихонько прожигая время за машиной,
Чтоб не страдать от этой жуткой муки.
Все ждут звонка,
Не думая о пользе сих уроков.
По времени, уже пора:
Звонок звенит и все бегут, помимо спящих лохов.